БЕРЕЗА

03:58

  Она была молода, стройна, обворожительна. Нагота ничуть ее не смущала. И холода Она не боялась. Мороз, ступая по роще, зябко вздрагивал, видя ее голые плечи, и спешил прикрыть их белой пушистой шалью. Но как только просыпалось Солнце, Она сбрасывала иней, беззастенчиво выставляя свои острые лопатки и худые коленки. Солнце ласкало ее, обнимая тонкий стан, целуя каждую веточку. Она хотела петь, но только едва слышный шепот слетал с ее уст. Она хотела летать, но корни крепко привязали ее к земле.

  Обнаружив на своем теле липкие бугорки, Она испугалась, думая, что заболела. Заботливое Солнце нашептало ей что-то, и она, смущенная и гордая, успокоилась и сразу повзрослела.

  Одни появлялись на свет раньше, расправляли плечи, росли прямо на глазах и тянулись к Солнцу. Другие, будто не доверяя этому миру, а может, просто ленясь, чего-то выжидали. Худая легкомысленная девчонка превращалась в раздобревшую матрону в окружении звонкой своей детворы. Она не уставала их кормить, не жалея жизненных соков. У них было счастливое детство: прочное положение мамы, свет и тепло отца. Они не боялись ветра, смеялись над дождем.

  Первым ее огорчил один из старших. Он стал подолгу смотреть в сторону соснового бора и о чем-то беседовать с тамошней вруньей Вороной. Улетел он ночью, когда все спали, и от этого расставание было еще более горьким. Она чувствовала, что дети уже не так к ней привязаны, как раньше, что даже самые младшенькие стесняются своей зелени. Они покидали ее по одному и целыми сотнями, кружась в радостном танце, иногда даже забывая сказать «Прощай!».

 Настал день, когда с ней остался только один лист. Желтый, чахлый, больной, он из последних сил цеплялся за нее, а Она все ждала Солнце, надеясь, что его живительный свет вернет сыну былую зелень. Серые тучи глухой стеной стояли между ней и Солнцем, а когда Она начала роптать, опрокинули на нее дождь. Лист сорвало потоками воды, он беспомощно покружил вокруг и, мертвый, упал в лужу. Она застонала и завыла и хотела умереть вместе с сыном. Но не умерла, а лишь заснула.
Мороз по старой памяти кутал ее то в пуховые шали, то в собольи меха, которые она научилась носить с особым шиком. Но Солнце не долго терпело его ухаживания за своей женой, оно расплавило снежный наряд, согрело ее своим дыханием и снова подарило ей жизнь, которая затрепетала миллионами зеленых листиков, очень похожих на тех, прошлогодних… Она любила их так же нежно, но отпускала их легко, без слез и упреков. Пусть летят…  Пусть живут…